в спорах о привлечении к субсидиарной ответственности.
«Почему у вас часы растекаются?
- спрашивают меня. - Но суть не в том,
что они растекаются! Суть в том, что мои часы
показывают точное время»
Сальвадор Дали
Бурное банкротное правотворчество и деятельность отечественной судебной системы, направленная на формирование регулятивной практики по наиболее острым вопросам несостоятельности, за последние годы, привели к тому, что в вопросе определения срока исковой давности привлечения контролирующих должника лиц (КДЛ) к субсидиарной ответственности в рамках дел о банкротстве, сформировалось сразу несколько самостоятельных и относительно аргументированных подходов.
Одним из ключевых вопросов, помимо непосредственно самого срока исковой давности для привлечения КДЛ к субсидиарной ответственности, представляется вопрос установления момента возникновения права на подачу такого заявления. В связи с чем у различных судебных инстанций возникают весьма интересные преломления мнений о действии норм закона во времени.
На первый взгляд, ответ на большинство вопросов кроется в определении самой природы срока исковой давности, ведь если следовать классическому подходу, материально-правовые нормы судам следует применять в редакции, действовавшей в момент совершения деяний, повлекших привлечение КДЛ к ответственности, а процессуально-правовые – в редакции, действующей непосредственно на дату рассмотрения подобных заявлений.
Возникновение некоторого плюрализма в подходах к вышеуказанным вопросам связано прежде всего с тем, что механизм подачи заявления о привлечении КДЛ к субсидиарной ответственности являет собой два правомочия, которые можно определить как право на заявление такого требования и право на его удовлетворение. При том, что первое из них справедливо отнести к процессуальной плоскости, а второе безусловно являет собой пример материального права.
Сложность формирования единого подхода к рассматриваемой проблеме, привела к тому, что с того момента, как первая редакция Федерального закона №127-ФЗ увидела свет в октябре 2002 г. положения о сроке исковой давности для привлечения к субсидиарной ответственности неоднократно претерпевали существенные изменения.
Для понимания эволюции подходов предлагаю обратиться к «исторической справке» и рассмотреть в ретроспективе процесс становления правовых подходов к исследуемому сроку:
- Исходный текст Закона о банкротстве (от 26.10.2002 г.) не содержал в себе какой бы то ни было позиции относительно срока давности для привлечения к субсидиарной ответственности. Это логично приводило к тому, что суды, рассматривая подобные обособленные споры руководствовались положением о трехгодичном сроке исковой давности, предусмотренным ст. 196 ГК РФ.
- Спустя весьма продолжительное (по меркам гиперактивного во всех отношениях российского банкротного реформаторства) время, Федеральным законом от 28 июня 2013 г. №134-ФЗ законодатель устанавливает усеченный срок исковой давности для рассматриваемой категории споров – один год.
- По прошествии ещё четырех лет применения усеченного срока законодатель пришел к выводу об излишней «проруководительской» позиции применяемой на тот момент нормы, часто позволявшей даже очевидно недобросовестным КДЛ комфортно уходить из-под карающего меча субсидиарной ответственности, опираясь лишь на пропуск сроков исковой давности. Принимая во внимание громоздкость банкротного процесса в целом и специфические сложности подготовки к старту обособленного спора о привлечении к субсидиарной ответственности в частности, заинтересованные стороны зачастую выходили за пределы годичного срока. Решить эту проблему был призван Федеральный закон №266-ФЗ от 29.07.2017 г., которым срок исковой давности вновь увеличен до трех лет (указанное правило распространилось на все заявления, поданные после 01.07.2017 г.).
Принципиально важным вопросом для регулирования, исследуемого в настоящей статье механизма является момент возникновения права на подачу заявления о привлечении КДЛ к субсидиарной ответственности. Понимание этого момента также претерпело ряд ключевых изменений, оказавших существенное влияние на судебную практику:
- Так в судебной практике, формировавшейся на основании исходного (от 2002 г.) текста Закона о банкротстве, превалировала позиция, согласно которой право на подачу заявления о привлечении к субсидиарной ответственности возникало не ранее чем с момента формирования конкурсной массы, т.е. с даты окончательного завершения реализации имущества предприятия-должника. Весьма детальное обоснование подобного подхода можно увидеть в выводах ВАС РФ, изложенных им в Постановлении Президиума по делу №А21-10191/2005.
- Резкое изменение концепции возникновения права на подачу заявления о привлечении к субсидиарной ответственности происходит в 2013 году с принятием Федерального закона №134-ФЗ, которым утверждается новая редакция ст.10 Закона о Банкротстве и устанавливается правило о том, что подавать заявление можно в любой момент в ходе конкурсного производства либо внешнего управления. Важно, что с этого момента у суда пропадает необходимость дожидаться окончания расчетов с кредиторами (для определения итогового размера ответственности), теперь суды после установления всех имеющих значение фактов вправе приостановить рассмотрение и после завершения необходимых расчетов вынести итоговый судебный акт.
- В последствии принятый в 2013 году курс законодателем был поддержан Федеральным законом №266-ФЗ от 29.07.2017 г. - у участников банкротного процесса появилось право подавать заявление о привлечении КДЛ к субсидиарной ответственности в ходе любой процедуры банкротства предприятия-должника.
На практике, столь тернистый путь законодателя к итоговому пониманию механизма привлечения КДЛ к субсидиарной ответственности привел к тому, что суды сформировали сразу несколько подходов к разрешению возникающих противоречий:
- Первым подобным подходом можно считать позицию о том, что при исчислении сроков исковой давности судам необходимо применять закон, действовавший на момент открытия конкурсного производства (см. Постановление АС Поволжского округа от 23.01.2018 г. по делу А55-3376/13);
- Также в судебной практике можно встретить мнение о том, что начало течения срока исковой давности надлежит определять законом, действующим в момент, когда заявитель узнал (должен был узнать) о наличии оснований для подачи заявления (см. Постановление АС Уральского округа от 24.12.2018 г. по делу А60-42821/2013, определение ВС РФ от 15.02.2018 г. по делу А33-1677/2013);
- Еще одним заслуживающим внимания подходом является концепция о том, что при определении срока исковой давности судам надлежит применять редакцию закона, действующую в момент совершения КДЛ действий, которые стали основанием для привлечения его к субсидиарной ответственности (см. Постановление АС Московского округа от 18.09.2018 по делу А40-21294/12; Постановление АС Северо-Западного округа от 15.01.2019 г. по делу А56-2498/2014).
- Наиболее сбалансированным подходом из перечисленных, по мнению автора настоящей статьи, все же представляется позиция судов о том, что при исчислении сроков исковой давности по заявлениям о привлечении КДЛ к субсидиарной ответственности, надлежит применять правила, установленные Федеральным законом от 29.07.2017 г. №266-ФЗ, которым закреплено применение ко всем заявлениям, поданным после 01.07.2017 г., трехгодичного срока исковой давности и установлено право на подачу заявления в ходе любой из процедур банкротства (см. Постановление АС Центрального округа от 28.11.2018 г. по делу А09-7149/2010, Постановление АС Поволжского округа от 08.11.2018 г. по делу А65-24143/15). Уникальность такого подхода состоит в том, что как процессуальные, так и материальные нормы 266-ФЗ фактически обретают в нем обратную силу, указанная специфика продиктована необходимостью защиты баланса интересов участников банкротного процесса, что в контексте привлечения к субсидиарной ответственности является оправданным.
Автор: Артём Шелудько